Невозможно переоценить вклад Фрейда в науку о природе человека. Ему удалось впервые объяснить человеческое поведение в психологических понятиях и категориях и продемонстрировать, что поведение это при определенных обстоятельствах можно изменить. Он на практике сблизил понятия лечения и исследования. Его выводы и принципы вызвали к жизни первую всеобъемлющую теорию личности, основанную на наблюдении, а не на умозрительных предположениях.
Зигмунд Фрейд (1856—1939) родился во Фрайбурге. Когда мальчику исполнилось три года, семья перебралась в Вену. Не обманув надежд родителей, Зигмунд с блеском окончил школу.
После окончания школы Зигмунд поступил в Венский университет. Фрейд считал, что на его интеллектуальное развитие больше всего повлиял Эрнст Брюкке, один из ведущих физиологов второй половины XIX века. Он предполагал, что к изучению живых организмов, применимы принципы физики и химии, и отрицал воздействие в биологии других сил, таких, как таинственная живая субстанция. Фрейд твёрдо усвоил этот строго научный подход и не отступал от него до конца жизни.
Поработав некоторое время ассистентом профессора Германка Нотнагеля, известного терапевта, он получил назначение на такую же должность в психиатрическом институте Мейнерта, где приобрёл свой первый опыт в области клинической психиатрии. В 1885 году он подал заявление о приёме на должность приват-доцента по невропатологии и получил это место. Отныне для него была открыта дорога к успешной медицинской карьере.
Работая в институте Мейнерта, Фрейд совершенствовался в невропатологии. Первая из публикаций Фрейда по нейроанатомии касалась корней нейронных связей слухового нерва (1885). Затем он публикует исследовательскую работу о чувствительных нервах и мозжечке (1886), далее ещё статью о слуховом нерве (1886). Из его работ по клинической неврологии две были особенно значительны. Так, его книга о детском церебральном параличе и сегодня считается важным вкладом в медицинскую науку; а другая - об афазии (1891) - менее известна, но с точки зрения теории даже более фундаментальна.
Работа Фрейда в области неврологии шла параллельно с его первыми опытами как психопатолога в области истерии и гипнотизма.
Интерес к психологическим аспектам медицины проявился у него в 1886 году, когда он получил стипендию, позволившую ему поехать на стажировку в Париж к профессору Шарко, который находился тогда в зените славы. К моменту возвращения в Вену, Фрейд уже был ревностным сторонником взглядов Шарко на гипноз и истерию.
После недолгого периода безуспешного экспериментирования с применением различных приёмов в 1895 году Фрейд открыл метод свободной ассоциации. Новая техника Фрейда состояла в том, что он предлагал своим пациентам отбросить сознательный контроль над своими мыслями и говорить первое, что придёт в голову. Свободная ассоциация, как выяснил Фрейд, через достаточно длительное время подводила пациента к забытым событиям, которые он не только вспоминал, но и вновь проживал эмоционально. Эмоциональное реагирование при свободной ассоциации, в сущности, подобно тому состоянию, которое пациент испытывает во время гипноза, но оно не столь внезапно и бурно выражено, и поскольку реагирование идёт порциями, при полном сознании, сознательное «Я» способно справиться с эмоциями, постепенно «прорубая» путь сквозь подсознательные конфликты. Именно этот процесс Фрейд и назвал «психоанализом», впервые употребив этот термин в 1896 году.
Фрейд научился читать между строк и постепенно понял значение символов, которыми пациенты выражали глубоко спрятанное. Он назвал перевод этого языка подсознательных процессов на язык повседневности «искусством толкования». Однако по-настоящему всё это было осознано и понято лишь после того, как Фрейд раскрыл значение сновидений.
Он заинтересовался сновидениями, заметив, что многие из его пациентов в процессе свободной ассоциации вдруг начинали рассказывать о своих снах. Тогда он стал задавать вопросы о том, какие мысли приходили им в связи с тем или иным элементом сновидения. И заметил, что часто эти ассоциации раскрывали тайный смысл сновидения. Затем он попытался, пользуясь внешним содержанием этих ассоциаций, реконструировать тайный смысл сновидения — его латентное содержание — и таким путем обнаружил особый язык подсознательных умственных процессов. Он опубликовал свои находки в работе «Толкование сновидений» в 1900 году. Эта книга по праву может считаться самым существенным его вкладом в науку.
Вот что пишет Роже Дадун: «Царским путем сна, извилистыми тропинками неврозов, через великолепную одиссею самоанализа, смелые аналогии из области искусства, литературы, религии, общественной жизни, политики, культуры Фрейд подводит нас к непосредственному соприкосновению с областью, которая порождает наши самые затаенные желания и от которой мы, тем не менее, не перестаем упорно отворачиваться. С областью, которую он называет, заимствуя выражение Гёте, «Главными дверями», и где вырисовываются основные формы человеческого бытия: Любовь и Смерть, Эрос и Танатос.
Фрейд черпает из наших бездонных глубин многочисленные факты, странные и интимные, изложенные живо и ясно, с необходимой рациональностью, но всё же с сохранением мистической ауры.
Кроме отмеченной Джонсом «деликатности» нетрудно заметить, что для тех, кто оставался, возобновление членства в группе превращалось в демонстрацию преданности, новую клятву в верности. Когда позднее другие психоаналитические общества повторят способ Фрейда, то целью их, признаваемой или негласной, будет избавление от неудобных членов, чтобы сохранить, по выражению Джонса, «лишь тех, кто серьезно отдается изучению психоанализа». Таким образом был открыт путь системе зависимости и тому духу серьёзности, которые придали среде психоаналитиков характерную для неё суровую манеру деятельности».
После очередных наблюдений за пациентами в 1905 году была опубликована новая работа «Три очерка по теории сексуальности». Его теоретические выводы относительно сексуальной природы человека стали известны под названием «теория либидо».
«Влечение и Либидо, — пишет Р. Дадун, — два главных и наиболее типичных понятия фрейдовской теории сексуальности и психического аппарата в целом. Вместе они образуют часть того, что в «Метапсихологии» называется «фундаментальными концепциями» психоанализа, действенный характер которых проявлен вполне отчётливо; несмотря на «некоторую неопределенность», они незаменимы в качестве основы и инструментов исследования. Будучи «пограничными концепциями», они располагаются на пересечении соматического и психического, количественного и качественного, но именно со стороны психического и качественного психоанализ действует даже в том случае, когда его понятия насыщены телесным и количественным».
В работе «Коллективная психология и анализ "Я"», Фрейд пишет: «Либидо — это термин, заимствованный из теории эффективности. Мы с его помощью обозначаем энергию (рассматриваемую как количественная, но пока что не поддающаяся измерению величина) стремлений, относящихся к тому, что мы объединяем словом «любовь». Ядро любви в нашем понимании, естественно, слагается из того, что обычно называется любовью и воспето поэтами, то есть половой любви, завершением которой является половой союз. Но мы не отделяем от него другие разновидности любви, такие, как любовь к себе, любовь к родителям и детям, дружба, человеческая любовь в целом, так же как не отделяем привязанности к конкретным предметам и абстрактным идеям».
Наиболее точное определение либидо, Фрейд дал в своем последнем обращении к данной проблеме, в «Кратком курсе психоанализа»:
«Вот как мы представляем себе первичное состояние: вся энергия Эроса, которую мы отныне будем называть либидо, находится внутри еще недифференцированного "Я". Это и служит для нейтрализации разрушительных тенденций, также присутствующих в нем (для обозначения энергии влечения к разрушению мы не располагаем термином, аналогичным «либидо»)».
Как отмечает Дадун: «Оппозиция либидо своего "Я" и либидо объекта отвечает (не соответствуя полностью) основной двойственности влечений, установленной Фрейдом при интерпретации сексуальности: влечениям своего "Я" (то есть самосохранению, обеспечивающему выживание индивидуума, примером которого является влечение к пище) противостоит половое влечение, его предназначение — сохранение вида. Выдвигая эту пару противоположностей — голод и любовь, — Фрейд продолжает давнюю традицию. Но он идет значительно дальше: разделяет понятия «влечение» и «инстинкт», освобождая последнее от специфики его биологического прочтения, видевшего в нем врожденную, наследственную, автоматическую, слепую структуру, ограниченную репродуктивной функцией. С введением концепции влечения, которая является скорее не «пограничной», как называл ее Фрейд, а пороговой, он создал необычайно удобный инструмент для психологии.
Фрейд обозначает «суть влечения» двумя главными чертами: «Его происхождение связано с источниками возбуждения внутри организма, а проявляется оно в качестве постоянной силы».
«Целью влечения, — считает Фрейд, — всегда является удовлетворение», то есть оно находится в полной зависимости от принципа удовольствия. Удовлетворение рассматривается как разгрузка напряжения, созданного возбуждением».
«Объектом влечения служит то, в чем или посредством чего влечение может достигнуть своей цели». Здесь речь может идти как о внешнем объекте, личности или предмете, так и о собственном теле и его частях. Разнообразие объектов влечения и типов взаимоотношений — фиксации, переноса, распада — между объектом и влечением образует область приложения психоаналитических исследований.
«Теория либидо», вместе с открытием детской сексуальности, явилась одной из главных причин того, что Фрейд был отвергнут и своими собратьями по профессии, и широкой публикой.
Учёного преследовали с момента, когда он заложил и развил свою теорию и назвал ее психоанализом. Его утверждение, что невротические недуги, которым подвержены люди, следствие сексуальных сбоев, воспринималось респектабельными учеными мужами не более чем как непристойность. Его поразительный тезис об универсальности Эдипова комплекса (излагая упрощенно), когда маленький мальчик любит мать и ненавидит отца, казался скорее литературной выдумкой, нежели научной проблемой, достойной внимания ученого-психолога.
Однако время доказало правоту Фрейда. Об этом ярко сказал в 1971 году Жан-Бертран Понталис: «Больше никто сегодня не пишет, что фрейдизм — это интерпретационный бред, достаточно плохо систематизированный, что его метод можно заимствовать, отбросив теорию (Далбье); нет больше ни великолепных противников вроде Алена, способных утверждать, что психоанализ — это психология обезьян, ни глупцов, сомневающихся в том, что, высвободив наших демонов, он провоцирует анархию; нет больше друзей-тугодумов, видящих противоречия капитализма в фиксации на садистско-анальной стадии... Очевидно, героическая эпоха миновала; повсюду, даже среди осторожных иезуитов, Фрейда встречают с распростертыми объятиями. Из бреда, из моды, из тяжелого труда психоанализ».
